Дело было после конституционного референдума 12 сентября 2010 года.
В то время я был корреспондентом газеты Bugün в Анкаре, писал статьи о политическом закулисье и вел программу «Посиделки корреспондентов» на телеканале Bugün TV.
После референдума я посетил на работе тогдашнего советника Аппарата премьер-министра Эфкана Аля.
Мы побеседовали о результатах народного волеизъявления.
С точки зрения своего поста Аля входил в «ближайший круг» и был отличным источником информации из первых рук.
Когда я спросил его о том, что Эрдоган думает по поводу референдума, он не для печати поделился со мной некоторыми деталями собрания, на котором он присутствовал. По его словам, на том собрании Эрдоган сказал: «Друзья, мы впервые стали настоящей властью. Пришло время основательных преобразований».
Это был период, когда ПСР едва избежала закрытия, а суд по делу «Эргенекон» еще продолжался, поэтому я подумал, что слова Эрдогана касались этих вопросов.
Однако глядя на события, которые произошли в последующие годы и, что еще важнее, вспоминая выступления Эрдогана и его коллег, я осознаю, что ошибся в своих тогдашних оценках, точнее не смог понять их тайную повестку дня.
Руководство ПСР и в особенности Эрдоган продемонстрировали заслуживающую Оскара игру и смогли сохранить в тайне свои замыслы.
Шаг за шагом к «партийному государству»
У меня есть два основания для этого утверждения.
Первое связано с «дорожной картой» Эрдогана. Если посмотреть на те проекты, которые он шаг за шагом воплощал в жизнь, то можно увидеть, что ПСР действительно имеет тайную повестку дня.
Заранее намеченную, просчитанную и постепенно воплощенную в жизнь цель Эрдогана можно увидеть, взглянув, прежде всего, на преобразования в судебной системе, перемены в сфере государственной службы и практики «однопартийного государства», доминирующие в системе государственного управления.
С этой точки зрения странная попытка путча, предпринятая 15 июля, становится еще более логичной.
Говоря конкретнее, после этой странной попытки переворота эрдогановский режим смог с огромной легкостью осуществить серьезнейшие преобразования.
Эрдоган зачистил всю оппозицию, а также «партифицировал» судебную систему и чиновничество.
В государственных органах не осталось ни малейшего пространства, которое он бы не контролировал. Он переломал хребет турецким вооруженным силам, которые были одним из главных препятствий на пути к его цели…
Список можно продолжить. Таким образом, приведенные Эфканом Аля слова Эрдогана об основательных преобразованиях, как оказалось, не были случайными.
Улыбаясь в лицо движению «Хизмет», они рыли ему яму
Второе основание следующее. С позиций сегодняшнего дня уже точно можно утверждать, что в среде ПСР, возглавляемой Эрдоганом и Гюлем, никогда не было места теплым чувствам по отношению к движению «Хизмет» (по правде говоря, подобных чувств не было и у покойного Эрбакана, однако он никогда не вел себя дерзко и неуважительно, подобно своим ученикам).
Из последних заявлений становится понятным, что Эрдогана уже давно намеревался «зачистить» движение «Хизмет», и что печально известный «план ликвидации», принятый на собрании Совета национальной безопасности в августе 2004 года, наличие которого он сперва отрицал, оказался правдой.
Здесь же следует упомянуть тайную встречу Эрдогана с тогдашним начальником Генштаба Яшаром Бюйюканытом, которая состоялась во дворце Долмабахче после публикации военными электронного меморандума от 27 апреля 2007 года.
Эрдоган и слова не проронил о содержании той беседы.
Более того, 28 ноября 2012 года я был одним из журналистов, находившихся в самолете, на котором Эрдоган летел в Испанию. Когда в процессе общения речь зашла о событиях 27 апреля, я спросил его: «Мы знаем, что вы пишете мемуары. Сможем ли мы в них прочесть о событиях 27 апреля и встрече во дворце Долмабахче?».
Он же ответил: «Нет, это то, что я заберу с собой в могилу».
Похожий диалог состоялся в прямом эфире телеканала Kanaltürk. Я задал ему вопрос: «Отталкиваясь от судебных процессов над организаторами государственного переворота 1980 года, можно ли ожидать чего-либо подобного в отношении авторов электронного меморандума от 27 апреля?», на что он ответил: «Я не считаю, что опубликованное 27 апреля было меморандумом».
И действительно, он не предпринял каких-либо шагов ни по поводу событий 27 апреля, ни по поводу Бюйюканыта. Факт того, что Эрдоган, который на малейшую критику в СМИ реагировал «телефонным правом» и «рубкой голов», молча проглотил меморандум военных, заслуживает самого пристального внимания.
Ну а в 2010 году, уверовав в то, что он стал «настоящей властью», Эрдоган решил, что пора начинать. Рассыпаясь, с одной стороны, в благодарностях «своим заокеанским братьям», он, с другой стороны, дал отмашку приступить к чисткам.
Собственно говоря, в последнее время он в открытую говорит об этом в своих интервью. Так, например, в интервью от 3 августа 2016 года, которое днем позже было показано по телеканалу TRT, он заявил следующее: «Я с 2010 года постоянно говорю об этом».
В своем интервью российскому информационному агентству ТАСС и государственному телеканалу Россия-24, которое состоялось 8 августа 2016 года, Эрдоган отметил: «С 2010 года мы стали серьезнее заниматься этим вопросом и когда в 2010 году мы предприняли шаги, направленные на закрытие курсов, занимающихся подготовкой к поступлению в вузы, эти начали серьезно так дергаться».
Схожие заявления он делал и в других своих интервью. Иначе говоря, он сам признался в том, что его план по уничтожению движения «Хизмет» начал реализовываться в 2010 году.
Продолжение следует
Адем Явуз Арслан
